Меня зовут Ирина, я-алкоголик. Трезвая 3 года 10 месяцев. Я вообще считаю себя конченным алкоголиком, потому что я к своему дну я, наверное, пришла личностью, у которой вообще не осталось каких-то ценностей, которые мне всегда прививались. Меня не осталось, внутри была большая дыра. Единственное желание, которое было — это умереть, но почему-то я не умирала. Я никогда, во-первых, не считала себя алкоголиком, потому что алкоголик — это мой отец, который пьет, бурогозит и дебоширит. Я всегда говорила, что я пью как все. Это было сначала так, потом это стало чаще, больше, крепче, по теме, не по теме. Потом я стала пить как мой отец, и я опять не считала себя алкоголиком. Я говорила, что алкоголики это те, которые пьют по наливайкам. Потом прошло достаточно большое время. Я стала уже пить по наливайкам. И все равно я говорила, что алкаши это те, которые валяются там под заборами. Через какой-то промежуток времени я проснулась под теплотрассой. Зачем и как я там оказалась, до сих пор ума не приложу, но спать под теплотрассой, уходить в заброшки, это стало для меня естественно, нормально. И я всё равно не была алкоголиком, потому что алкаши – это те, у кого ничего нет, от кого все отказались, кто валяется в уже собственной блевотине.
У меня была квартира ипотечная, я туда уходила пить. Закрывалась там, чтобы меня никто не видел, мне никто не был нужен уже тогда. У меня уже не было работы. Она если появлялась, то это продолжалось совершенно недолго, до первой зарплаты. То есть как мне попадали деньги в карман, так обязательно я уходила в страшнейшие запои. И потом уже не имея денег, я научилась попрошайничать, я научилась предлагать себя за алкоголь, неизвестно кому. Не знаю, вот эти все какие-то ценности, которые у меня были, они стали разрушаться.
Настал тот день, когда я перешла уже на всякие суррогаты. И я пришла к состоянию, когда уже я лежала в собственной блевотине, в моче, потому что ноги отказали, и ходить я уже не могла. Я пить не могла уже, и не пить не могла. И, в общем, состояние дичайшее, жуткое, и кровотечения уже начинались, и было дикое желание умереть. И в это время мне моя мама сказала: «Сдохни, ну, сдохни, чтобы тебя не было, чтобы никто не видел этого всего». Даже муж мне сообщение написал: «Может ты как-то умрёшь, ну, чтобы дочь не видела этого всего безобразия? Мы там как-то воспитаем её своими силами». Я подумала: «Действительно надо сдохнуть». Всё время было невыносимо больно желудок, потому что уже кровотечение открылось. Я пошла попрошайничать и зашла в аптеку, сказала, что у меня очень болит желудок, и фармацевт мне дала таблетки, кодеин содержащие почему-то. Потом у меня перестали видеть глаза, я думала, что я никогда не смогу видеть. Я просила: «Пожалуйста дай мне умереть». Открываю глаза опять…Но никак у меня не умиралось. И сил не было уже ничего делать. На тот момент с Богом у меня была война. Я его обвиняла во всём, в чём можно было, потому что однажды, он забрал у меня любимого человека. Я с него спрашивала, как с должника, который мне по жизни обязан и должен делать то, что я говорю. И вообще вот эта вся несправедливость, факты, то, что он не делает, как я хочу. И я Ему с этим всем своим отношением говорю: «Ну, делай тогда что-нибудь, либо забирай, я так не могу больше жить». Мне уже перестали доверять, со мной никто не разговаривал. Я достала телефон и набрала: «Помочь алкоголику» и первое, что я увидела, это номер лечебного учреждения. Я позвонила и поехала туда. А перед этим я заехала домой с обещанием, что перестану пить. Мама мне сказала: «Делай, что хочешь. Тебя нет». Дочь мне сказала: «Я тебя ненавижу. У меня нет матери». Это вот какая-то такая пощечина была, наверное, которая слегка меня отрезвила что ли. Мне дали 200 рублей на такси и сказали: «Здесь ты не останешься, иди на свою квартиру, там что хочешь то и делай». Я ушла, у меня эти 200 рублей в кармане, и слова дочери в голове: «У меня нет матери», а я иду и думаю: «Нажраться опять и умереть, а если не умрешь?» Раз не умираю, то надо что-то делать значит. На утро я собралась, каким-то образом получила все справки, приехала в наркологию в детокс, и они меня отправили в реабилитацию сразу. И вот это, наверное, слава Богу, что так произошло. Потому что сейчас я анализирую, что я ехала за таблеткой. Таблетка, капельница, и, если бы это все произошло, если бы мне полегчало, наверное, я бы стартанула, и сейчас бы меня уже давным-давно не было. Лежать надо было 4 месяца. И тут началась катастрофа: у меня ипотека, а у меня ребенок! У меня, оказывается, ребенок есть! И вот почему-то я опять сказала: «Да». Я поднималась по лестнице, и каждый шаг, каждую ступеньку у меня в голове была мысль: «Я больше никогда не буду пить», еще ступенька, и опять: «Я больше никогда не буду пить, я больше никогда не буду пить».
Я встала перед дверью и думала: «А как? А как не пить? А как вообще это делать?» И я пришла в лечебное учреждение в этом опустошении, в безысходности какой-то. Я весила на тот момент 40 килограмм. Я даже думала о том, что меня зовут, наверное, не Ирина. Ну, просто люди почему-то меня так называют, а зовут меня не Ирина. Кто я? Зачем я? Я вообще ничего не понимала. И вот это признать, первый шаг, то, что мы бессильны перед алкоголем, что наша жизнь стала неуправляемой, для меня это было так легко сделать, когда я стояла уже на краю смерти, когда ноги не ходят, глаза не видят, когда кровь хлещет отовсюду, откуда возможно. И это так легко признать было, что я не могу, помогите мне, пожалуйста.
Шло время, мне запретили встречаться с родственниками, то есть на тот момент у меня никого не было. Была я и медперсонал. Я стала немножко трезветь. Недавно я задумалась, тогда же какое-то духовное пробуждение что ли наступило. В один из дней я с утра проснулась, а это было лето, окна открыты, а небо такое голубое-голубое, думаю: «Ничего себе, это что, оно такое голубое что ли?» А тут деревня, и петухи начали петь, прямо с утра, один за другим. «Ничего себе! я петухов слышу! Так классно».
Я целый день ходила, выносила мозг всей группе тем, что я от радости скачу, что я слышу петухов. И на прогулке я увидела цветы. Жёлтый цветок. Они везде под ногами. Я к нему наклонилась, и говорю: «Ты что? Ты что, всегда такой желтый был, что ли?» Ну, правда, глаза резало от этого яркого желтого цвета. Наверное, вот был первый какой-то такой момент, когда я стала возвращаться к чему-то, что напоминало духовность. А с Богом всё равно я ещё немножко подвоёвывала. Не прямо в открытую, но подвоёвывала.
Прошло сколько-то месяцев, и мне так захотелось сказать маме спасибо, так захотелось сказать то, что я её люблю, а мне не разрешали встречи. Я говорю: «Бог, ну ты же видишь, ты же видишь то, что я хочу её встретить. Ты же видишь, что я хочу ей сказать, я готова сказать ей, что я ее люблю, что я готова попросить у нее прощения». И случается так, что мы с ней, я даже не понимаю каким образом так произошло, встретились. Она очень долго подозрительно на меня смотрела, принюхивалась, прислушивалась. Но это был первый подарок от Бога, когда я поняла, что Он есть. А потом эти подарки начались маленькие. Я в этот день получила столько подарков! Я столько подарков не получала ни на один из своих дней рождения. В конце концов я написала: «Он ведь есть, и Он меня любит. Он меня слышит». Вот это вот тоже второй день. Второй момент, когда что-то стало происходить со мной. И вот с этого момента я перестала как на каторгу ходить на спикерские. Потому что для меня раньше спикерские – это была каторга. потому что у нас было ковидное время, и мы это всё сидели по телевизору онлайн спикерские. Я думаю, да блин, опять они сейчас начнут рассказывать о том, что у них всё хорошо. Опять надо какие-то вопросы задавать. А как это всё? А зачем? И после этого дня, кучи подарков, немножко что-то стало происходить со мной, где-то что-то начало возрождаться.
Однажды я услышала на спикерской от женщины, что она счастливая, радостная и свободная. Я подумала, что я тоже так хочу. Хочу быть такой же! Я хочу быть счастливой, хочу быть радостной, хочу быть свободной. Я хочу быть красивой, хочу улыбаться, чтобы глаза горели. И вот, наверное, с этого момента у меня началась работа.
Вообще, я не знаю, каким образом, но работа по 12 шагам анонимных алкоголиков у меня раньше началась. Сама не понимая того, что я делаю, я что-то делала. И, в общем, я выписалась с лечебного учреждения, я точно знала, что я приду, потому что я хочу быть такой, как они. Они все в один голос говорили, что счастливы. Я не скрываю, я пришла из зависти.
Сейчас для меня есть разделение между высшей силой и между силой более могущественной. Высшая сила — это, естественно, Бог. Это любящий, это заботливый, это справедливый, это обучающий. Это родитель, это отец, это друг, это всё что угодно. Это всё. Есть сила более могущественная. Бог не может просто подойти ко мне и сказать, что делай вот, Он делает это через людей, Он делает это через обстоятельства. Люди, обстоятельства - все что угодно может быть силой более могущественной, группы для меня сила более могущественная, врачи для меня- сила более могущественная, через которых говорит и делает Бог. Книга, интернет-тоже бывает сила более могущественная. И я пришла на группу, мне тут сказали, что делать. Я успела начать работу по шагам, но что-то, как-то какой-то затык произошёл. И отношения-то у меня с первым наставником хорошие и доверие, и опыт у неё шикарнейший. Ну просто вот так сложились обстоятельства, то тут не срослось, то там не срослось. Я все ждала, когда же эта женщина, которой я позавидовала в реабилитации, будет поднимать руку. Она сначала не поднимала, потом её не было какое-то время, потом она опять не поднимала. И в один из дней я просто увидела то, что человек поднял руку, и на одном из праздников я подошла и сказала: «Проведи меня по шагам». Она говорит, что я давно жду, когда ты подойдёшь. Я думаю: «Всё моё, моё». И началась работа. Работа, знаете, неторопливая. Каждый шаг, который я проходила, у меня проживался. Как бы технически первый, второй, третий шаг по книжке. Но наступил момент, когда я прожила, когда у меня «провалились эти шаги». Это немножко предыстория, когда я тут опять начала эту претензию к Богу кидать.
Мы ездили на дольмены, мне говорят, что можно загадать желание, и оно обязательно сбудется. Я попросила: «Знаешь, я хочу быть здоровой». После этой поездки неделя, наверное, по работе нужно было пройти медосмотр. Я стала его проходить, и врач УЗИ мне говорит, что у тебя там рак.
Меня прям рвать на части стало, думаю: «Как рак? Как? Я же только жить начала, как рак-то? Вы что, шутите все, что ли?» Я вот тогда задумалась, я говорю: «Бог, я тебя просила вообще-то здоровой быть. Ты что тут?» Я пришла на группу, и вот это бессилие. Принять бессилие перед алкоголем для меня было очень легко, когда я стояла на краю могилы в алкогольном опьянении, и когда денег нет, когда сил нет ходить. А здесь я трезвая. Я - трезвая, у меня программа технически пройдена, а я сделать ничего не могу. И жизнь остановилась, так как заболевание такое нешуточное, смертельное. Я пришла на группу. Я думала, что никому не скажу. А вообще до группы я шла и думала, что не пойду. И домой не пойду, потому что в таком состоянии маму расстраивать нельзя. Надо как-то подготовиться, надо прогуляться. Я ехала в маршрутке, а в голове составляла план прогулки. И маршрут у меня лежал через наливайки, через все «Красное белое», которые там были. И какой-то щелчок в голове произошел: «Ты куда? Куда сейчас едешь? А ты что, хочешь погулять? Ну, выйди, ты проехала две остановки от группы. Выйди и гуляй. Загуляй до группы». Я вышла. И этот щелчок, он сейчас до сих пор есть у меня в голове. Я вышла, пришла на группу. И я очень долго пыталась, я пыталась от слова «пытка» держать это всё в себе. Но алкоголики — это такие люди, которые видят друг друга издалека, они чувствуют то, что какая-то боль происходит. И ребята на группе мне стали задавать вопросы, и я не выдержала. Я плакала от бессилия, я рыдала от бессилия, от того, что я ничего не могу сейчас сделать. А они мне что сказали? Они мне сказали: «Не бойся. Что тебе надо? Денег? Найдём, не переживай. Врача найдём. Самое главное – делать то, что тебе будет говорить врач». И вот с тех пор я поняла, что врач для меня сейчас – это проводник Бога, через которого Бог будет делать то, что должен сделать.
Я стала проходить все эти обследования. четко соблюдая то, что мне говорили. Так, значит, так. Мне говорили не делать здесь операцию. Но я уже была уверена в том, что по-другому я не поступлю, потому что, как говорит сила более могущественная, в тот момент через них действовал Бог. И наступил день, когда мне нужно было прийти на операцию, я с сумками, проводить меня никто не смог, приехала на такси до онкодиспансера, я встала, потому что у меня от страха, от вот этого вот сковывающего страха, от которого у меня даже челюсти не разжимались, чтобы что-то сказать, как вкопанная. Единственное, на что у меня хватило сил, это взять телефон и позвонить доверенному лицу. Я не стала звонить наставнику, я не стала звонить никому, потому что я знала, что меня могут начать жалеть. Доверенное лицо никогда в жизни меня не жалел. Я от него наслушалась столько, и я благодарна за то, что вот этой жалости ко мне не было. И вот когда я сказала, что мне страшно, что я не могу идти, я услышала: «Ты тут всем говорила о том, что ты первый шаг приняла. Где твое доверие? Где твое перепоручение?» Я стояла, молчала, слушала и понимала то, что всё что было до сегодня, до этого момента, какая-то полуправда, получестность, что ли, была в тот момент. Я могла развернуться и уйти, но я всю жизнь до этого момента жила на своеволии: всегда разворачивалась и уходила, делала то, что хотела. Сейчас я могла только сделать шаг вперёд. Я тогда обратилась к Богу: «Бог, мне так страшно. Знаешь, я готова на всё. Если Ты решаешь, что моя жизнь должна продолжаться, значит я буду жить. Если Ты решаешь, что моя жизнь должна закончиться, что я сделала всё на этой земле, значит я готова встретиться с Тобой». В тот момент я осознала, и с меня упала эта «железобетонная плита», которая меня придавливала, не давала с места сдвинуться. Я ощутила такую легкость, я поняла и прочувствовала всю суть 1,2 и 3 шагов. Я понимала, что от меня сейчас ничего не зависит, я бессильна вообще перед всем, и только Бог может сейчас что-то сделать и только от Него зависит какой исход будет. Я была готова, я отдала всю свою жизнь Ему. В день, когда была назначена операция, я была спокойна и спала. Я доверилась врачу, что через этого человека действует Бог. В итоге, когда пришли результаты анализов, мое желание исполнилось: я оказалась здорова. Даже врач не поверила, потому что оперировали меня как онкологическую больную. А я верила, я знала кто это сделал. С этого момента началась новая, абсолютно новая для меня жизнь, в которой все что ни происходит - происходит от Бога.
На сегодня я могу сказать, что я счастлива, радостна и свободна. Жить классно! Теперь я это точно знаю.