Я была в Содружестве или, вернее, около него в течение трех лет. Иногда бывала трезвой, иногда обманывала (конечно, себя) понемногу или сильно. Мне нравилось в АА — я здоровалась со всеми у каждой двери на многочисленных собраниях, которые посещала. Я была своего рода постоянной дежурной. К сожалению, проблем у меня не уменьшалось.
Один из членов нашей группы, бывало, говорил: «Если бы ты только занялась Третьим Шагом...» До меня его слова не доходили, как если бы он говорил на китайском языке! Я просто не понимала. Хотя я и была примерной ученицей в воскресной школе, но была очень далека от чего бы то ни было духовного.
Однажды мне удалось пробыть физически трезвой в течение шести месяцев. Затем я потеряла работу и в свои пятьдесят четыре года была практически уверена, что не найду другую. Напуганная и в депрессии, я просто не могла представить свое будущее, но моя глупая гордость не позволяла мне обратиться к кому-либо за помощью. И я отправлялась в винный магазин за своим костылем. В течение последующих трех месяцев я умирала сто раз. Тем не менее, когда только могла, ходила на собрания, но никому не говорила о своих трудностях. Другие члены группы, осознавая свою беспомощность, оставили меня в покое. Теперь я понимаю их чувства.
Однажды утром я проснулась с решением не вставать с постели весь день, иначе напьюсь. Я так и сделала, встала лишь в шесть часов вечера, чувствуя себя в безопасности, так как винные магазины закрывались именно в шесть. В ту ночь меня ужасно ломало, мне бы надо было пойти в больницу. В семь часов я стала названивать всем, кого знала, как в АА, так и вне АА. Но никто не мог или не хотел помочь мне. На грани отчаяния я позвонила одному слепому мужчине. Я работала у него и готовила ему в течение нескольких лет. По телефону я спросила, можно, я возьму такси и приеду к нему. Я чувствовала, что могу умереть, и сказала ему об этом. Мне было страшно.
Он сказал: «Умирай, черт с тобой! Я не хочу тебя здесь видеть». (Позднее он сказал, что готов был вырвать себе язык за эти слова и намеревался мне перезвонить. Слава Богу, он не сделал этого!)
Я легла в кровать, уверенная, что больше с нее не встану. Моя голова никогда не была такой ясной. Я не видела никакого выхода. До трех часов ночи я не могла уснуть. Я полулежала, опершись на подушку, сердце колотилось так, словно готово было вырваться из груди. Конечности стали неметь — сначала ноги, затем колени, потом руки выше локтей.
Я подумала: «Вот и все!» И обратилась к источнику, к которому раньше, то ли от большого ума (как я думала), то ли по глупости, не обращалась. Я закричала: «Пожалуйста, Господи, не дай мне умереть такой смертью!» И мое измученное сердце, и душа были в этом крике. Почти мгновенно онемение стало проходить. Я почувствовала в комнате присутствие Чего-то. Я теперь была не одна.
Слава Богу, с тех пор я не чувствовала себя одинокой. Я не выпила ни одной рюмки, более того, мне и не хотелось. Путь к здоровью был долгим, потребовалось много времени, прежде чем люди стали мне доверять. Но это и не так важно. Я сама знала, что я трезвая, и каким-то образом понимала, что до тех пор пока живу так, как, по моему убеждению, того хочет Бог, никогда не буду испытывать страха.
Недавно мне сказали, что у меня злокачественная опухоль. Вместо того чтобы испугаться и впасть в депрессию, я поблагодарила Бога за те шестнадцать лет, которые Он мне подарил. Опухоль удалили; я чувствую себя хорошо и радуюсь каждому прожитому дню. Верю, что таких дней будет еще много. До тех пор пока Бог рассчитывает на меня, я буду оставаться с вами.